<=== Главный вход и Холл.
-Потом, все потом, - отвечает Блэк, берет её за руку, и тащит прочь от всех. Прочь от этого места, работника Министерства, письма, которое хочется сжечь. Сейчас ей нужно другое и он постарается это ей дать. Они идут долго, в замке, несмотря на воскресенье, почему-то очень много людей, а вид плачущей Грифитс Сириуса вовсе не вдохновляет. Когда они наконец-то добираются до нужного места, и вид на Хогвартс открывается им во всей красе, они останавливаются на одной из площадок. Сириус вытаскивает из одного кармана пачку сигарет, как всегда мятую и протягивает одну Джин. Плевать, что в другие дни он запрещает ей курить. Сегодня день совершенно другой, и Бродяга не умеет жалеть и утешать, потому что его никогда подобному не учили. Но сейчас он ощущает, словно всей кожей, что должен что-то сделать, иначе она может не выбраться. Ей и так слишком плохо. Пару минут они курят, совершенно спокойно. Дым летит с Башни, но плотный запах сигарет все равно оседает на этой площадке. Мало кто здесь курит в дневное время, чаще - в вечернее, когда еще старосты не патрулируют коридоров, но когда сумерки уже наступают на замок. Бродяга всегда удивляется, почему здесь не остается окурков. Вот и сейчас -площадка вообще выглядит стерильной, будто не было всех этих посиделок здесь в прошлом году. Бродяга прицеливается и кидает окурок, а потом накладывает на себя освежающие чары. В этом году Блэк непозволительно много дымит, для образа маггловского рокера не хватает только гитары и мотоцикла - байка. Это итак его давнишняя мечта. Он все еще обнимает её, и вдруг в голову приходит шальная мысль.
-А что, если я куплю байк? Ну, мотоцикл?,-спрашивает он у Джин и глаза у него счастливые-счастливые,-куплю и буду катать тебя по окрестностям, на зависть всего своего фан-клуба.
Сириус смеется, стараясь разговорами отвлечь её наконец от грустных мыслей. Получается плохо. Блэк совершенно не умеет утешать, предпочитает идти напролом. С девочками он вообще общается по-другому, в  дружбу женщины с мужчиной не верит. Но Джин другая. Девочка из другой жизни. И ему кажется, что он ждал её и нашел. Но все равно, психолог из Блэка никудышный. И потому он просто прижимает её к себе и дует на волосы на макушке. Что говорить...

Здесь, на башне, пахнет высотой, травами и конечно же, здесь уже пахнет дымом. Астрономическая башня - общее место для курения во всем Хогвартсе, сюда ходят все, начинаю курса этак с пятого. Удивительно, что профессора еще не знают об этом. За курение в школе полагаются совсем не маленькие наказания. Впрочем, Блэк всегда остается Блэком. Ему наплевать. Конечно, подставлять Джин совсем не хочется, но Сириус обещает себе что с ней совершает такое в последний раз. Он вытаскивает из пачки еще одну сигарету, поджигает и молниеносно быстро скуривает. Так случается с ним всегда, когда он нервничает.  А сейчас он нервничает еще больше. Слава Мерлину, что она уже не плачет. Сириус терпеть не может женских слез, у них в семействе никогда никто не плакал. Их женщины вообще были стальными. Цветами в стальной оправе. Нарцисса была тем цветком, в честь которого была названа, и её броня была не такой, как у остальных сестер. Белла была розой, но с такими шипами, что продраться через неё было очень нелегко. Сириус так и не смог. А Меда была тюльпаном, хрупким и нежным, но в такой оправе, что её никто почти не ощущал. Блэк тряхнул головой, отгоняя в последнее время надоевшие мысли о семье.
Хватит.
Ему нравится, что она поддерживает его давнишнюю мечту с мотоциклом. Это шальная мечта, которая вот-вот воплотиться. Блэк дает себе молчаливое обещание купить этот чертов мотоцикл на зимних каникулах, или на Хеллоуин, как повезет. Он кивает ей и в ответ получается касание губ. Мимолетное, но приятное. Значит, она уже все-таки чуть отошла, если они могут целоваться. Все проходит, - думает Блэк,- и потеря семьи тоже. Остается кровавым рубцом на сердце, но проходит. Ему, если подумать, еще хуже. Ведь это он не потерял семью, а сам отказался от нее. Иногда, униженная фамильная гордость выла так, что ничего не оставалось. Было невмоготу. Мать он и не любил никогда, а на отца было как-то наплевать. Любил Андромеду и дядю Альфреда, который единственный из этой чертовой семейки позаботился о том, чтобы Бродяга не жил на улице, оставив ему дом и деньги. Вспоминается, в каком бешенстве тогда прибывала Вальбурга. Любил Нарциссу и Рэгулуса. И вот кого жалел, то это их, что они остались в этом семейном рассаднике гадюк, из которого он ушел сам.
Блэк обнимает Джин, гладя по голове.
-Все проходит, знаешь?

>>Гостиная Гриффиндора

На башне было тихо и пусто. По сути, в таком состоянии она находилась практически всегда, за исключением уроков астрономии и тех случаев, когда студенты приходили сюда восполнить недостаток никотина в лёгких с помощью пачки-другой купленных в деревнях около Хогвартса сигарет. Бывали и иные, особенные моменты, моменты уединения жаждущих того студентов, которым не найти во всём замке более подходящего для этого места, в котором бы их никто не застал и не потревожил даже в самый буйный период хогвартской жизни. Один из таких моментов стал своеобразной страничкой в жизни Римуса Люпина и Мелиссы Риддл. Пока гостиная их факультета гудела от веселья и была исполнена безумной атмосферой, без которой не обходится ни одна вечеринка, они сделали всё возможное, чтобы незаметно ускользнуть от посторонних глаз и побыть наедине. Именно такое развитие событий привело бы к подходящему окончанию проведённого ими вместе вечера. Они даже не попались на глаза ни мистеру Филчу, ни его компаньонше миссис Норрис, ни кому-либо другому из знакомых или школьной администрации, которая, похоже, пребывала в неведении насчёт творившегося в гостиной Гриффиндора. И вот, они вдвоём на астрономической башне - пожалуй, едва ли не на самом высоком месте в Хогвартсе.
Звёзды в тот день были яркими, как никогда. Казалось, что они сияли для них двоих и только. Рем решил воспользоваться своими познаниями в астрономии, приобнял сзади смотрящую на небо Мелл и затянул свою песню:
- А вот это Сириус, забавно, правда? Обычно его не видно в такой час... А вон Андромеда, помнишь, нам рассказывали год назад?
Он уже и сам не помнил, кто и что рассказывал год назад в мельчайших подробностях. Но грех было не воспользоваться моментом. Внутри него творилось что-то странное, его захлёстывали чувства. Он закрыл глаза, но продолжал рассказывать, не глядя даже на небо. В один момент коснулся губами её шеи, но не решился на большее. Затем он положил голову ей на плечо и молча ждал её реакции.
"Главное, чтобы она сейчас не подумала обо мне плохого. Будто я нарушаю её личное пространство. Нет, пусть всё будет так, как она хочет. Вдруг она не готова?"
Луни продолжал обнимать её одной рукой, другой же осторожно взял её за руку и прижал к себе. Волосы Мелиссы щекотали ему лицо и шею, но он будто не замечал этого, более того, в этом было что-то приятное ему. Он обожал их часто сменяющийся цвет, их запах, ведь это всё было тем, что ассоциировалось у него именно с Мелл, это часть её, такая уникальная, характерная только для неё. Римусу казалось, что его сердце вот-вот выскочит из груди, и что его спутница слишком сильно ощущает это. Но он не мог заставит его биться реже и спокойнее. Его чувства достигли той черты, после которой он уже больше не смог бы их сдерживать.